Воспоминания о "Маркет-Гарден"

17 сентября 1944-го года союзники начали операцию "Маркет-Гарден", известную так же как "Битва за Голландию". К годовщине этого события мы решили опубликовать некоторые воспоминания очевидцев.

МЕВРОУ ЭЛИС СТРАТЕН-ВИССЕР, Остербейк.

Парашютисты спускались с небес беззвучно и как-то нереально, потом появились самолеты, которые тянули самолеты поменьше. Они назывались планеры. Все это зрелище очень впечатляло. Очень скоро солдаты были уже на нашей улице. Началась перестрелка, в дверь нашего сарая попало несколько пуль.
На следующий день отец пошел к соседям, просить позволения для всех нас укрыться у них в подвале, потому что наш дом в Остербейке, прямо возле железнодорожной станции, становился опасным местом. Мы всем семейством переехали в подвал дома на Кнеппельхаутвег, прямо за гостиницей «Хартенштейн» и недалеко от другой гостиницы – «Тафельберг». Оказалось, что это было не лучшее решение, потому что этот дом оказался в самом эпицентре боев и постоянно обстреливался. Обстреливали его и с другого берега Рейна.
Очень скоро, сидя в подвале, мы научились отличать звуки летящих мин от звуков выстрелов. Детей поднимали к высоким подвальным окнам, чтобы они рассказывали, что видят, но потом британские солдаты закрыли окна мешками с песком, заботясь о нашей безопасности. Они не забывали про нас и в те редкие минуты, когда бой затихал. То один, то другой заходили к нам. Даже здесь они не выпускали из рук свое оружие, готовые по первому сигналу снова вступить в бой. Англичане приносили нам шоколад, которого не было в Голландии все четыре года войны, и многие дети просто не знали еще, каков он на вкус. Мужчин угощали сигаретами. Близнецы Корри и Дикки пели им песни, но больше всего «Томми» баловали мою младшую сестру Трусж, которой еще не было и трех лет.
Однажды англичанин пришел с усталой улыбкой на лице. Он увидел, что один немецкий солдат собирал помидоры на огороде возле дома. Он выстрелил в него, и немец упал, раздавив всю свою добычу.
Так проходили дни и ночи. Взрослые молились и читали Библию. Иногда дети начинали плакать, потому что еды у нас было все меньше и совсем не осталось молока. Взрослые решились приготовить цыпленка или кролика (я не помню точно, что это было за животное), но «Томми» сказали им, что разводить огонь очень опасно.
Стрельба становилась все более сильной. Несколько раз снаряды попадали прямо в дом, и выход из подвала заваливало обломками камня. Взрослым приходилось расчищать его.
А потом, после десяти дней и ночей, пришли немецкие солдаты. Они выгнали нас на улицу и приказали убираться прочь. Мы видели, что двух наших друзей-англичан захватили в плен, они шли по улице с руками, поднятыми к голове. Их конвоировали немецкие солдаты. Мы тогда были совсем малышами, но в нас жило твердое понимание, что английские солдаты – это друзья, а немцы – враги. Даже сейчас, когда я вспоминаю тех двух «Томми» с поднятыми к голове руками и горластых «Моффен» (немцев), подгоняющих их, у меня внутри все холодеет.
Всем гражданским приказано было покинуть город. Немцам было безразлично, куда мы пойдем и где будем жить. Мы просто должны были очистить город. «Моффен» постоянно орали на нас: «Убирайтесь! Прочь!» и угрожали оружием. Мы были очень напуганы, и страх становился вдвойне сильнее от того, что мы видели, что и взрослые тоже боятся.
На развалинах дома отец нашел детскую коляску. Хотя она была вся покорёжена, в ней еще можно было везти нашу Трусж. Наша сиделка плохо себя чувствовала, поэтому отец повез ее на своем велосипеде. Чемоданы и вещи распределили на всех, и даже дети должны были что-то нести.
Мы шли мимо гостиницы «Тафельберг», которая в течение недели была госпиталем, а теперь стояла разрушенная. На перекрестке Утрехтсевег-Статионсевег мы увидели скопление народа – здесь были и гражданские, и военные. Посередине Статионсевег лежал мертвый человек, рядом валялся его велосипед и разбитые очки. Дальше, между деревьями, мы увидели тела убитых англичан. Малыш Кос уверял нас, что солдаты просто спят, но это было не так, они все были мертвые. Мы с ужасом смотрели на убитых людей и разрушенные дома. Отец просил нас отвернуться, но его слова были бесполезны. Родители не в состоянии были защитить нас от этого кошмара...

  







2-Й ЛЕЙТЕНАНТ МОНРО ЗАРТМАН
309 эскадрилья 315 военно-транспортная авиагруппа


18 сентября мы прогревали моторы нашего испытанного «Goonies» с бортовым номером 622, готовясь к полету к зоне высадки, расположенной примерно в восьми-десяти километрах к западу от Арнема.
Фельдмаршал Модель знал, что мы прилетим. Он даже знал время и место. Возможно, он даже знал номер моего самолета. Они не зря потратили боеприпасы у Граве за день до этого. Мы еще не знали, что немецкий патруль обнаружил весь комплект документов и планов в сбитом планере «Вако», в том числе, время и место прибытия самолетов с подкреплениями и грузами.
Немцы, во-первых, направили в места будущих высадок танки и пехоту, которая окопалась и ждала. Во-вторых, они отправили навстречу нам большую часть оставшихся у них истребителей Люфтваффе.
С пальцами на спусковых крючках, Джерри затаились возле своего замаскированного оружия, самолеты Люфтваффе высоко в небе ожидали нашего прибытия. Все вслушивались и всматривались в небо. Назначенный час уже подошел. Но ни одного самолета не появилось, даже отдаленного гула приближающейся армады не было слышно. Прошел час - никаких изменений. Самолеты, горючее которых подошло к концу, вернулись на аэродромы. Немцы ломали головы. Что это - уловка янки? Немцы не могли знать прогноз погоды над Англией. Это бы им все объяснило. Его величество туман, фактически, спас нас от смерти. И может быть, именно благодаря ему я сейчас пишу эти слова.
Парашютисты, двадцать суровых парней в брюхе нашего 622-го горели желанием поскорее присоединиться к тем ребятам из 1-ой десантной, что были высажены у Арнема накануне. Пока тянулись часы томительного ожидания, они потягивали чай из своих фляг и тяготились вынужденным бездействием. Инструктор, стоявший у открытой двери в самом хвосте самолета, то и дело сообщал им последние новости, а Красные Дьяволы встречали их усмешками и грубыми шутками.
Наконец мы вылетели.
Как только мы оказались над территорией Голландии, немцы стали обстреливать нас. То и дело впереди по курсу расцветали серо-черные шапки разрывов, а по обшивке самолета грохотала шрапнель. Я сидел на двух свернутых защитных жилетах, которые должны были защитить меня от осколков, один такой же жилет я надел на себя перед вылетом, кроме того, я до самых ушей натянул на голову шлем. И все равно мне было страшно (да, чертовски страшно!).
Нам уже не требовались какие-то особые ориентиры, чтобы определить направление на цель. Через ветровое стекло мы хорошо видели клубы дыма впереди, это и был Арнем. Мы знали это точно, хотя и не могли еще видеть его знаменитый мост через Рейн. Неистовство высадки охватило нас… Вот последний парашютист покинул самолет, и мы тут же свалили самолет в пологое пике, чтобы разогнаться и пройти опасный участок как можно ниже над землей (низколетящую цель сложнее всего сбить). Мы проносимся над головами немцев со скоростью 170 миль в час прежде, чем они успевают услышать нас.
Как я узнал позже, Красные Дьяволы были под огнем в течение всего времени высадки - и в небе и на земле. Вот что писал один парашютист об этой высадке: «После того, как самолет пересек голландское побережье, мы сразу оказались под огнем зениток, установленных на баржах в каналах и реках. Вся зона высадки пылала, мы приземлялись прямо в центр боя между планерной пехотой 7-го батальона шотландских пограничников и отрядами СС, сформированных из курсантов школы младших офицеров. Позже мы узнали от тех парашютистов, кто высадился в воскресенье и размечал для нас зону высадки, что если бы нас высаживали в назначенный час, нам пришлось бы столкнуться еще и с немецкими «мессершмиттами».
Конечно, наш 622-й не перевозил никого из важных шишек в эти три дня операции, но практически все выжившие в битве за мосты парашютисты говорили, что рейс к зоне высадки по опасности и риску ничуть не уступает тому, что они повидали на земле.

РЯДОВОЙ ФРЭД МУР
1 парашютный батальон, 1 парашютная бригада,1 вдд. Ч. I

Воскресенье, 17 сентября
Я ступил на землю Голландии около полудня. Приземлился на поле, огороженном ровной лесополосой. Посадка прошла без осложнений. Это был великолепный солнечный день. Все мы были возбуждены. Мы еще несколько часов оставались в зоне высадки, затем нам было приказано двигаться вперед, по возможности избегая контакта с врагом. Мы должны были в полном составе прибыть в район севернее Арнема и защищать подходы к автомобильному мосту, который к этому времени должен будет захватить 2-й батальон. Передовые отряды нашего батальона ввязались в бой с немецкими подразделениями Зеппа Краффта и понесли потери. Мой пулеметный взвод несколько раз останавливался в лесистой местности, пока нам не приказали погрузить наши «Виккерсы» на джипы. К утру мы были в предместьях Арнема.

Понедельник, 18 сентября
Очень медленно и с боями мы продвигались вперед. Потерпев неудачу на нашем маршруте, мы теперь двигались по тому маршруту, которым днем раньше шел 2-й батальон. Дом за домом, ярд за ярдом мы приближались к мосту, однако к сумеркам мы все еще были примерно в миле от него. Мы закрепились на ночь в домах по обе стороны от дороги.

Вторник, 19 сентября
На рассвете нас проинструктировали, что главной нашей задачей будет прорыв вперед для воссоединения со 2-м батальоном на мосту. Идти вперед следует, невзирая ни на какие жертвы. С рассветом начался бой. Немцы заняли позиции в недостижимых для нас зданиях, возвышающихся над дорогой слева от наших позиций. Мы вынуждены были искать укрытия на засаженных деревьями задних дворах. Тем не менее, нам удавалось медленно продвигаться, пока с противоположного берега реки не открыли убийственный огонь пулеметы и минометы. Это была настоящая бойня. Фактически, к полудню 1-й и 3-й батальоны перестали существовать, а 10-й батальон и Южно-Стаффордширский батальон понесли тяжелейшие потери. Поступил приказ отступать и соединяться с оставшимися в арьергарде силами дивизии, чтобы защитить оборонный периметр вокруг Остербейка. Мы добрались туда уже в темноте и заняли несколько зданий, подготовив их к обороне.

Среда, 20 сентября
С самого утра смешанный отряд из солдат 1-го, 3-го и 11-го батальонов и батальона Южных Стаффордширцев, вооруженный одним станковым пулеметом «Виккерс» и различным стрелковым оружием, закрепившись в зданиях, отражал спорадические атаки бронетехники и обстреливал сектор берега, примыкающий к разрушенному понтонному мосту, где, судя по всему, укрывалась немецкая пехота. В результате танковых атак здания вокруг нас загорелись, и единственный способный передвигаться сержант, который теперь командовал нашим поредевшим отрядом, приказал отступать и пробиваться в Остербейк. Под непрекращающимся обстрелом мы отошли к открытой местности, возвышающейся над участком дороги, и окопались на обратном скате этой расположенной в центре поля возвышенности.

Четверг, 21 сентября
В течение дня мы находились под обстрелом - сначала немецкие самоходные орудия вели огонь прямой наводкой по нашим позициям, затем установки «Небельверфер» здорово осложнили нам жизнь. Ранним вечером мы получили приказ собраться в расположенной поблизости церкви, где услышали короткую и вдохновляющую речь полковника Лонсдейла. После этого наш отряд слился с отрядом Лонсдейла - пестрой смесью из солдат самых разных подразделений дивизии.

РЯДОВОЙ ФРЭД МУР
1-й парашютный батальон, 1-я бригада, 1-я вдд. Ч. II

Пятница, 22 сентября
Мы заняли позицию в лесистой местности вокруг командного пункта дивизии. Этот день был гораздо спокойнее предыдущих, нас беспокоили только спорадические вылазки немецких пехотинцев. После полудня небольшая группа солдат, среди которых не было никого из моего батальона и даже никого, кого бы я лично знал, отправилась на разведку примыкающего к нашим позициям района. Все вернулись невредимыми, кроме одного солдата, который был убит осколком разорвавшегося поблизости снаряда.

Суббота, 23 сентября
Ранним утром этого дня наша разношерстная группа выступила, чтобы зачистить здание, из которого можно было контролировать жизненно важный для периметра Т-образный перекресток дорог. Атака немецкой пехоты при поддержке танка «Тигр» была отбита небольшим отрядом, окопавшимся прямо перед нашей позицией. Днем мы были атакованы немецкими пехотинцами, которые просочились в сад, расположенный позади обороняемого нами дома. Разгорелся бой, немцы потеряли часть солдат убитыми, отошли и укрылись в здании у нас в тылу. Офицер, которому сообщили о создавшемся положении, возглавил штурмовую группу и умело вывел нас к захваченному немцами дому. После короткого боя немцы сдались и их отправили в штаб для допроса. Сопровождая их в тыл, мы попали под минометный обстрел. Я был ранен в голову, руку и ногу. После осмотра и оказания первой помощи, меня доставили в дом госпожи Кейт тер Хорст. Дом располагался за церковью, башня которой использовалась нашими артиллеристами как наблюдательный пост и была одной из основных целей противника.

Воскресенье, 24 сентября
Мое личное участие в сражение на этом завершилось. Я мог только лежать, слушать грохот боя, разворачивавшегося совсем близко, и размышлять о силе духа и храбрости Кейт тер Хорст, чьи маленькие дети прятались здесь же, в подвале дома.
Мой личный опыт, как и опыт многих солдат парашютных батальонов, участвовавших в сражении, свидетельствует, что в течение сражения не было и двух дней, когда нам пришлось бы выполнять одну и ту же задачу в одном и том же месте. Таковы специфические особенности службы в десантных войсках.